Главная интрига по приезду в Калининград была, конечно, в том, насколько он остался Кёнигсбергом. Надписи на вокзале продублированы на немецком, да и сам вокзал достался от немцев.
Первые впечатления от города были шокирующе печальные.
Показалось, что никакого Кёнигсберга не осталось в помине. «Проспект КАЛИНИНА», ага, ясно.
Разобраться в маршрутах на этом тотеме было ой как непросто. Пришёл какой-то набитый битком троллейбус, в который я и затолкался. На стекле были приклеены дегенеративные стыдные муляжи купюр и это, о-о-о, «место кондуктора не занимать». В Москве кондукторов нет с 2003 года. Транспортные карты? Билеты в киосках? Бесконтактная оплата? Оплата банковской картой? А-ха-ха!
Этот самый кондуктор неловко протискивался среди пассажиров, и когда я ему протянул купюру за оплату, отработанным движением ссыпал мне в руку заготовленную стереотипную гору мелочи из десяти и пятидесяти копеек, которую мне захотелось высыпать ему обратно за шиворот.
Я бы предпочёл доехать на трамвае, но оказалось, что основательная часть линий ныне закрыта, а пути используются для хаотичной парковки.
Но главный моральный удар под дых меня ждал у самого дома, где я останавливался. Пазик-сексшоп.
Захожу во двор и убеждаюсь, что тут действительно нумеруется каждый подъезд, а не дом целиком.
Честно говоря, я даже не был уверен в тот момент, что Калининград стоит моей прогулки по нему.
***
Немецкая кирха, стоявшая возле моей советской пятиэтажки, намекала, что драматизировать не стоит.
Когда я свернул куда-то вглубь квартала, произошло настоящее чудо: я отыскал Кёнигсберг.
Вдоль узких улочкек, которые могли бы быть в каком-нибудь Кёльне, выстроились немецкие коттеджи и дома; рядом с ними стояли неновые немецкие машины.
Ужился советский шифер с немецкой черепицей.
И дальше их было больше.
Можно было бы предположить, что всё это наследие рассыпается и не ремонтируется (как в Нижнем Новгороде), но нет.
Школа какая-то не такая, как везде в России.
Дворик не такой.
Парковка не такая.
Больница не такая.
Люди не такие, как будто бы.
Фрау бабушка не такая какая-то вон, поглядите.
И даже новостройки какие-то не такие, как могли бы быть.
Если вы думаете, что это происходит как-то само собой, мол, Кёнигсберг же, спешу заверить, что «среднепостсоветских» городских пейзажей здесь предостаточно. Это настоящее столкновение двух культур.
Тут пришло время для очень важного замечания, которое помогло мне понять Калининград. Итак, представьте, что вы воюете со злым, безумно сильным врагом: Третим рейхом, и вот, вам удаётся не только выбить его в свой Берлин, но и захватить Восточную Пруссию вместе с важным городом Кёнигсбергом. За спиной годы сражений, неисчислимые жертвы. Остаётся злость и обида, сочетающаяся с гордостью за победу своего народа.
Первая реакция? Конечно же вымести поганой метлой всё немецкое из захваченной территории, переименовать Кёнигсберг в Калининград, Тильзит в Советск и Пиллау в Балтийск. А заодно построить гордый советский быт, желательно уничтожив под ноль старый немецкий.
К счастью, после войны было не до жиру. Всё, что можно было восстановить, восстанавливали. Я готов был поклясться, что эти башни придумал сумрачный немецкий инженерный гений, но нет — подъёмный пролёт спроектировали ленинградцы, и теперь двухярусный мост психоделически высится над городом.
Старые немецкие клёпаные опоры — всё равно класс. На редких остались следы войны.
Примерно тут ко мне подошёл охранник. Произошёл такой диалог:
— Зачем вы мост снимаете?
— Ну, такое сооружение, красота, из туристических соображений...
— А вы турист? — спросил он напористо и недоверчиво.
Я сказал, что да, приехал из Минска. Про посещение вражеской Европы предпочёл умолчать. Он сказал, что раньше гонял фотографов, а теперь ему сказали не гонять. Я сказал, что это хорошо, потому что инженерными достижениями гордиться надо, а не запрещать их фоткать.
Чудом выжила старая немецкая башенка моста, но и она осталась посечённой снарядом. Дыщь!
В общем, и немецкие дома по возможности восстановили для советских граждан (и более того — стали строить новые силами пленных немцев в других местах Союза, в Дубне, например). Но дальше город развивался без особой оглядки на своё прошлое, отчего возникали странные сочетания.
На балконе пятиэтажки висит Дед Мороз Санта-Клаус, которого я видел в Нюрнберге.
В кирхе Святого семейства, что стоит на фоне других советских пятиэтажек, теперь концертный зал филармонии.
Прошли годы, исчез Союз, и, кажется, пришло осознание, что единственный способ не превратиться в унылый постсоветский город — вспомнить о том, что это место называлось Кёнигсберг.
Теперь в центре пытаются построить что-то симпатичное.
Это место называется «Рыбная деревня» и, по задумке авторов, должно было стать неким тру-кёнигсбергским уголком. Но от всего отдаёт плохим новоделом, стоящим на фоне страшноватых панелек.
Но давайте засчитаем попытку. С чего-то надо начинать возвращение к истокам.
Раньше ведь в Кёнигсберге стоял замок, собор, разные красивые домики.
Сейчас невозможно поверить, что чудаковатый Кёнигсбергский кафедральный собор не только не восстанавливали после войны — хотели взорвать как «памятник прусскому милитаризму и фашизму» (в принципе, с точки зрения тогдашнего советского человека любое немецкое что-либо было таким памятником).
В девяностых за лежащий в руинах собор основательно и с любовью взялись.
Ныне он снова прекрасен и снаружи, и внутри.
А вот плотно застроенный район Кнайпхоф вокруг «Дома» исчез без следа. Как знать, может вернутся однажды сюда средневековые улочки?
Я застал Калининград в эпоху разворота к своим корням, без преувеличения. Это было видно в том, как теперь себя комфортно чувствуют немецкие здания.
И в том, как во время реставрации добавляют советским домам узнаваемые прусские черты.
Но подлинным символом этому стали для меня гордо показавшиеся из-под земли руины замка Кёнигсберг. Говорят, что после того, как исследуют эти фундаменты, на них снова вырастут флигели старого чешского замка. Стоящая на фоне страшная заброшенная коробка Дома Советов выглядит проигравшей и ничтожной.
Ехал я обратно на ещё одном символе Кёнигсберга: узкоколейном трамвае. Передо мной только что пронеслась человеческая история во всей своей неприглядности и во всём своём великолепии.
Вечером я взял напрокат машину; утром позавтракал в кафе.
Впереди меня ждала небольшая поездка по Калининградской области.