По-моему, Норвегия просто провела свою границу там, где заканчивается сплошная красота. После того, как оказываешься в стране, больше, чем фоткать, хочется только любоваться.
Киркенес
У меня не осталось ни одной фотки этого города. Ну, там магазин, магазин, домик, домик. Вот так вот.
Едем дальше.
***
Мы едем в Вардё, до которого отсюда всего-то 85 километров... по прямой. А нам надо объехать первый фьорд. Это 250 км дорог.
Вот знак с оленями — вот и сами олени.
И ещё олени.
Дорога ведёт нас по тундре. Собственно, это одно из немногих мест на уровне океана, где слишком холодно, чтобы росли деревья. Пунктирная разметка означает, что дорога узкая, и осевой линии нет: разъезжайтесь, как хотите. В Норвегии — обычное дело.
Вадсё
Примерно так выглядит типичное поселение здесь. Это город Вадсё, хотя я бы назвал это посёлком.
Половина двенадцатого по норвежскому времени, или примерно полпервого по солнечному. Аккуратно объезжаем овечек, спешим на восток.
Едем вдоль залива.
Задумался о том, что я бы скорее вот это удивительное состояние называл полярной ночью, но это как раз полярный день.
Вардё
Природа в Норвегии — гораздо больше, чем симпатичные туристические места; это её самая суть. В стране площадью с Польшу живут всего 5 миллионов человек. Тут огромные пространства, где нет ничего и никого.
В Норвегии принято уважать природу, потому что она местами сурова и опасна, но даёт людям красоту, помогает вырабатывать энергию и получать полезные ископаемые. Люди живут рядом с высокими горами, бурными реками, неспокойным морем, прохладным летом и снежной зимой.
Именно из-за этого особого отношения в Норвегии разрешено ставить палатку везде (где это не запрещено) — чтобы каждый мог получить к природе доступ.
Вардё находится на острове, и это самый восточный город Новрегии. На остров, конечно, ведёт автомобильный туннель, похожий на американские горки: сначала весело съезжаешь куда-то под пролив, потом не менее весело выныриваешь уже в центре городка. (Забегая вперёд скажу, что проложить куда-то туннель — это типично норвежский способ решить почти любую проблему.) Северную половину острова занимает честная тундра с зачем-то проложенной здесь освещённой грунтовкой. Тут-то мы и встали.
С утра мимо ездили редкие машины и пробегали спортивные жители Вардё, нередко люди здоровались с нами. Туристов в Норвегии любят (кажется). А мы готовили на газовой плите завтрак.
Рядом с нами уютно прилёг «Драккар-левиафан» — скульптура, которую создали архангельские ребята в рамках какого-то фестиваля.
И всё же хочется вернуться к нерукотворному. Титаническая сила скомкала камни в пласты.
Менее крутые, но более упрямые стихии — вода и ветер — подточили складочки. Кстати, по этому ландшафту нельзя ходить: приходится очень даже залезать и слезать.
Наконец, растения сплошным одеялом укутали эти скалы, как смогли.
Увидеть всё это в действии, в первозданности, да ещё и вот так близко и удобно — машина-то за спиной — редкая возможность. Я почувствовал себя в первом ряду на концерте рок-звезды.
Собственно, Вардё отсюда хорошо виден, как и его главная достопримечательность — радар «Глобус II». Официально он нужен для слежения, кхм, «за космическим мусором». По факту он расположен на самой восточной (то есть, ближайшей к России) точке. Однажды во время шторма с него сорвало купол, и тарелка, которая под ним прячется, оказалась направлена ровно на территорию Родины. «Я, конечно, не эксперт», — саркастически заметил местный газетный редактор, — «но я думал что космос — это в небе». Короче, всё нормально, ни к какой американской системе противоракетной обороны этот радар не имеет никакого отношения, расслабьтесь! Кстати, там начали строить «Глобус III» — а что вы хотите, ведь «космический мусор», за которым надо пристально следить, тоже развивается ;) ;) ;)
Впрочем, трения между русскими и норвежцами в этих землях вообще не новость. Ещё в середине 13 века Новгородцы ходили с посольством к королю Хаакону IV и, хотя тогда всё окончилось подписанием мира, спустя полвека на острове, где мы сейчас находимся, построили крепость. Потом ещё Борис Годунов что-то там пытался прибрать к рукам аж до Тромсё, а ещё англичане чего-то там плавали мимо — в общем, глаз да глаз, и Вардё всегда имел важное военное значение.
Крепость Вардёхус дошла к нам в неизменном виде с 1737 года, но воевала по сути лишь во время Второй Мировой. Тут теперь музей, и до сих пор под реющим норвежским флагом жахают салют в национальные праздники, а также по окончании полярной ночи.
Вот такой интересный город Вардё. Люди живут не только на острове посреди сурового северного края, так ещё и всю историю опосредованно участвуют в межгосударственных тёрках.
А ещё тут вот такая церковь.
На одной из улиц попался красивый старый финский кемпер — тоже Мерседес, между прочим. Финнов в Финнмарке, где мы находимся, понятное дело, очень много.
Впрочем, помимо финнов, здесь ещё самая большая в мире концентрация саамов, и даже все указатели тут на трёх языках.
Мортенснес
Когда мы ехали в Вардё, мы приметили знак, на котором среди прочего был совершенно неясный символ: наклонённая палка и два концентрических овала вокруг неё. Там ещё была надпись на саамском: «Ceavccageađge». Финский или там эстонский языки вызывают ощущение беспомощности при попытке найти в словах из знакомых букв хоть какой-то смысл, но саамский в этом смысле вне конкуренции и вызывает какую-то экзистенциальную лингвистическую тоску.
В общем, ничего не понимающие, но очень заинтригованные, мы выделили время на этот объект на обратном пути: повернули туда, куда указал знак, нашли закрытый музей.
Но не беда — есть калитка (нужна, чтобы овцы не разбегались), мы заглянули на территорию посмотреть. Дело в том, что здесь ещё за полторы тысячи лет до Христа жили саамы. Конечно, мало что досталось нам из тех времён, поэтому на первых объектах надо иметь слишком богатое воображение, чтобы представить, что вот на этом месте, где выкопали три наконечника стрелы, что-то там такое было.
Впрочем, путешествие здесь не в пространстве, а во времени. Раньше уровень моря был куда выше, так что саамы, чья жизнь от моря зависела, переселялись вместе с кромкой воды ниже.
Чуть дальше угадываются ямы, которые некогда были землянками.
И тут мы наткнулись на то самое, что было нарисовано на знаке. Вынужден признать, художник постарался. Оно так и выглядит: палка и концентрические круги. Это, конечно, древнее капище: саамы намазывали камень рыбьим жиром, потому что иначе улов был не такой обильный.
В 19 веке норвежцы построили здесь свои норвежские дома, чтобы торговать. От них остались фундаменты.
А что же саамы? А саамы жили в землянках, и им было нормально. Вот воссозданное саамское жилье. Это новейший образец, которому около сотни лет.
Внутрь можно зайти, да что там зайти — арендовать, разжечь костерок, переночевать по-людски.
Самое поразительное, на самом деле, не в ямах и не в землянках, а в том, что Мортенснес, как деревня теперь называется, до сих пор существует.
Конечно, даже упрямые саамы со временем выбрали неудобные нелепые деревянные дома а-ля норвежцы.
И всё равно у меня с трудом укладывается в голове это путешествие во времени. Век сменял век, эпоха — эпоху. Вавилонское царство расцвело и исчезло. Александр Македонский сходил в походы и завоевал полмира. Рим сожрал Грецию, а затем пал. Колумб сплавал туда-обратно. В Лондоне открыли метро. Началась и закончилась Первая мировая. Саамы жили где-то на краю света в землянках на берегу моря.
***
Самая отчаянная авантюра всего путешествия ждала впереди. Мы планировали покорить подлинную северную оконечность материковой Европы. Для этого надо было добраться до Мехамна.