Чужой город

Содержание

Посвящается Ольге Склянкиной

Снег

Снег сыпался сверху, качался, смеясь, на рыжих фонарях, и луч мигал, пятно света плясало по снежной улице. Машины стояли в мёртвой «пробке», ехать было некуда, и заносило снегом стёкла. Саша прищурился, глядя через капельки талого снега на стекле на круглый фонарь. В конце улицы, перегородив выезд, стояло два троллейбуса, старых, потрёпанных. Один врезался в другой, и сквозь потухшие окна было видно перпендикулярную улицу.

Оля поёрзала на сидении.

— Слушай, пойдём посмотрим, что там у них? — спросила она.

Саша перевёл задумчивый взгляд с пляшущего фонаря на троллейбусы. Оля пытливо всматривалась в его глаза, отражавшие звёздочкой рыжий свет. Ответа не было.

— Саш! — нетерпеливо позвала Оля.

— А? М-да, я не знаю, — Саша огляделся и нащупал лежащую на заднем сидении шапку. — Сейчас посмотрю...

Саша надел шапку, открыл дверь и, опёршись на порог, стал смотреть вперёд. Маленькие метелицы ворвались в салон и осыпали приборную доску белыми крупинками. Саша, видимо, ничего толком не разглядел, потому что он сошёл с порога и, прикрыв дверь, прогулялся до впереди стоящей машины. Что-то в ней привлекло его внимание, и он задержался, глядя на водительское стекло. Затем он вернулся назад.

— Ну что? — спросила Оля.

— Впереди никого.

— То есть?

— Ну, в машине, которая стоит впереди. Там нет водителя.

— Значит, — рассудила Оля, — он пошёл к троллейбусам, посмотреть, что случилось. Я тебя призываю к тому же.

— Ты со мной сходишь?

— Давай, — согласилась Оля, и они вышли.

Осмотр стоявшего автотранспорта не выявил ни одного сидящего водителя, и Саша, закрыв машину на замок, пошёл, тяжело перебирая ногами довольно глубокий снег, двинулся вперёд, к троллейбусам, поминутно глядя по сторонам. Оля присоединилась к нему. Зрелище, надо сказать, было неуютное: сыпавший снег молчаливо засыпал тихие машины, словно стараясь их вовсе спрятать. И не было следов под ногами, голосов вдалеке — только снег, снег, снег. Неприятный комок подкатил к горлу Саши. Он прекрасно видел: у троллейбусов тоже никого нет. Один водитель говорил бы с водителями маршрутов, другой — смотрел на повреждения и приговаривал: «М-да», а ещё парочка стояла бы в стороне и курила, перебрасываясь отрывистыми мелкими фразами. Если бы они все были. Но их не было. Никого не было.

Саша ускорил шаг, подгоняемый неприятным холодком, не веря своим глазам. Оля едва за ним поспевала. Уже выбегая за троллейбусы на перпендикулярную улицу, Саша прекрасно знал, что он там увидит.

Пустоту и молчаливый снег, падающий на асфальт, на троллейбусы, на него и Олю.

И два человека стояли молча на этой улице, рядом молчали троллейбусы, молчаливо смотрели на людей тёмными окнами дома, а впереди и сзади лишь разбегались мутные пятна фонарей.

— Никого нет, — произнёс Саша, подавляя дрожь в голосе. Не получалось. — Пошли, попробуем что ли выехать...

Впрочем, оба знали — выехать не получится. Спереди и сзади очень плотно стояли машины, пустые, закрытые машины, и если легковушки можно было теоретически оттолкать, то уж троллейбусы (с одной стороны) и два «ЗиЛа» (с другой) сдвинуть с места было бы невозможно.

— Надо идти, — сказал Саша. — Найти хоть кого-нибудь. Должен же здесь хоть кто-то быть, кто нам может помочь.

Оля неуверенно посмотрела на Сашу, но и она понимала: самим им не справиться, а, значит, выхода нет.

Выход есть!

Оля выхватила из кармана телефон. Сотовый телефон, как же всё просто! Впрочем, если бы был приём.

— Бр-ред, — сказала Оля, — я глазам прямо не верю. Приёма нет...

— А у меня села батарейка, — сказал Саша. — Можно карточку переставить в твой, и позвонить.

С этими словами Саша извлёк батарейку из своего аппарата, а затем и сим-карту, но каким-то непостижимым образом последняя выпала из рук, и все попытки найти её в снегу ни к чему не привели. Выхода точно не было.

Оля и Саша вновь вышли на перпендикулярную улицу. Положение было не просто дурацким — оно было хуже некуда. Куда надо было идти, к кому, и вообще, где найти хоть кого-то?.. Впереди и сзади никого не было, насколько хватало видимости.

— Что может быть хуже? — задала вопрос пространству Оля.

И тут же стало темно.

В потёмках

Оля вскрикнула. Саша её сгрёб в охапку. Неожиданная темнота напугала двоих людей.

— Тихо, тихо... — успокаивал Саша не то Олю, не то себя. Вдруг ему в голову пришла идея. Он взял девушку за руку и пошёл с ней к троллейбусу, освещая путь слабеньким фонариком на брелке. Внутри Саша включил фары. Приборы показывали отсутствие напряжения, так что надежды отогнать троллейбус испарились. Однако фары питались от аккумуляторов и могли хоть как-то осветить улицу. И надо было идти. Никаких сомнений.

— Надо идти, — твёрдо и убедительно сказал Саша. — В конце концов, это просто темнота.

Оля кивала. Она тоже всё понимала.

Снег тем временем стал падать заметно реже. Саша и Оля вышли из троллейбуса и пошли вперёд, навстречу исчезающей в неверном свете троллейбусных фар улице. Они отошли на небольшое расстояние, когда Саша вдруг со словами «Подожди-ка...» пошёл к тротуару и попытался дёрнуть дверь, которая вела в подъезд дома. Безуспешно — дверь была заперта. Оля попыталась сделать то же самое со своей стороны улицы, но её попытка также не увенчалась успехом.

— М-да, — сказала Оля и пошла дальше. И она, и Саша пытались открыть все двери, которые попадались по дороге, но и они были заперты. Конечно, можно было разбить стекло, но смысла попасть в пыльный закрытый магазин или в пустой подъезд не было решительно никакого. Плюс, могла приехать милиция, которая, конечно, всё бы объяснила, но уже после штрафа за мелкое хулиганство и в отделении. Саша прокручивал в голове все возможные варианты выхода из ситуации, и этот оставил на крайний случай.

Оля тем временем вяло, без интереса дёргала ручку за ручкой, но вдруг одна дверь открылась. Оля чуть не упала от неожиданности. Саша, поскользнувшись, но сохранив равновесие, побежал к девушке. Картина, представшая двум молодым людям, была весьма странной в нынешних обстоятельствах, но всё равно радостной.

За дверью был бар. Спрятанный за невесть зачем заклеенными чёрной плёнкой стёклами бар. Внутри пили, курили, ругались, смотрели вечный футбол; в соседней комнате кто-то неумело играл в бильярд. Бар.

Саша и Оля прошли вниз, глядя по сторонам, и сели за стойку. Бармен, мужчина с седыми усами и серыми весёлыми глазами, протирал стакан и наблюдал за игрой команды на старом телевизоре. Закончив со стаканом, он сыронизировал на тему российской футбольной соизволил обратиться к Оле и Саше:

— Молодые люди, что желаем?

— Чай, — сказал Саша.

— У нас порошковый, устроит?

— Тогда порошковый кофе.

— И мне, — подтвердила Оля.

— Только мне без сахара, — заметил Саша.

Бармен поставил кофе на стойку и снова обернулся к телевизору. Несколько минут Саша и Оля молчали и тянули тёплый невкусный кофе, вцепившись замёрзшими руками в круглые низкие чашки.

— Ну кто ж так играет! — раздался чей-то крик сзади. Саша вздрогнул.

— Ты что? — спросила Оля.

— Да ничего, — ответил Саша и, поморщившись, отпил из чашки.

— Спроси, — подтолкнула локтем Оля.

— Угу, — Саша обратился к бармену: — Извините... Скажите, а что с освещением на улице? Не знаете?

Бармен с недовольством оторвался от экрана.

— В смысле? — спросил он.

— Ну... — Саша хотел было показать на окно, да так и остался в полуразвороте, с открытым ртом и с рукой, застывшей во взмахе. Оля заметила и тоже обернулась.

Не было на окне никакой чёрной плёнки. Оно было кристально прозрачным, а за ним... А за ним была улица. Обычная улица, какой её всегда все видели. Рыжие яркие фонари, бегущие мимо машины, которые закапывались в снег и толкались между собой, люди, спешившие куда-то по тротуару мимо, кутаясь в шарфы...

— Так что? — спросил немного раздражённо бармен.

— Щ-щас, минуту, — Саша встал и, открыв дверь, убедился, что за ней и правда была улица. И фонари, и люди, и машины.

— Закройте две-ерь, ду-ует, — заныла какая-то долговязая блондинка, сжимавшая худыми пальцами сигаретку. Саша захлопнул дверь и подойдя к стойке, допил остатки кофе и спросил:

— Сколько с нас?

— Шестьдесят, — ответил бармен. Саша оставил семьдесят рублей и со словами «пошли скорей!» буквально стащил Олю с высокого стула. Они прошли между столиками и вышли из бара. Но как только они шагнули за порог, чёрное небо начало расползаться, перемешиваясь с рыжим цветом и поглощая его, машины провалились в никуда, и стало совсем темно. Лишь вдалеке издевательски светились фары троллейбуса. Тогда Саша снова зашёл в бар, и осмотрел с порога улицу. На улице не было Оли, зато был свет, машины и люди. Саша вышел, и исчез свет, исчезли машины и люди, зато появилась Оля. Вдруг ему пришла в голову идея, и он вбежал в бар, и, разбежавшись, спиной прыгнул в окно под громкие крики собравшейся публики. Тело неприятно прогнуло стекло, и оно лопнуло, полетели осколки, один впился в шею, другие сыпались за шиворот. Несколько осколков летели на Сашу сверху, но и они растаяли, и когда он упал на снег улицы, больно ударившись плечами и лопатками, сверху летели лишь снежные хлопья. И, хотя ранки от осколков на шее были, не было самих осколков. Ни одного. Саша лежал и смотрел, как снежинки время от времени ударялись в тёмную мутную гладь стекла бара. Оля стояла рядом, готовая рассказать, что она видела, как он будто бы вывалился из самого стекла.

Бар был забавным вымыслом, потерявшимся во времени. В нём был другой вечер, а может, другой месяц и год. Не тот, что шёл на улице. Оля подошла и дёрнула ручку потерянного бара. Дверь не открылась. Саша вскочил на ноги, и несколькими ударами ноги разбил стекло. Но не заверещала сигнализация, и когда осколки перестали сыпаться, снова стало ТИХО.

А за разбитым стеклом была стойка, были столики... и много-много пыли.

— Я ничего не понимаю, — сказал Саша и аккуратно отломил кусочек стекла. — Был же бар...

— Нету бара, — спокойно ответила Оля. — Не-ту... Не пытайся понять. Мы попали в такое место, где нельзя и нечего понимать. Надо принимать на веру.

— Ты права. Мобильник-то не заработал?

Оля глянула на телефон.

— Нет.

— Что ж, путешествие продолжается! — по возможности весело произнёс Саша и пошёл вперёд. Оля пошла за ним.

Всё происходящее сильно смахивает на какую-то мерзкую игру-стрелялку с низким бюджетом, думал Саша. Заброшенный город, тёмная улица. Сейчас вот полезут изо всех щелей рычащие твари, которые будут тупо махать когтями, насколько хватает искусственного интеллекта, при этом, конечно, это действо будет отдавать отвратительной анимацией. А вот у него, Саши, закончились патроны. И надо бы хоть монтировку подобрать.

Стало жутковато. Оле тоже было не по себе, и она взяла Сашу за руку. Последний приметил какую-то табличку над головой, и без особого интереса посветил брелком на неё. В бледном зеленоватом свете удалось разглядеть: «Хорошая новость. 20 м.»

— О, — сказала Оля, — смотри — хорошая новость.

— Давно пора, — хмуро отозвался Саша и пошёл вперёд, к хорошей новости.

Хорошая новость

Через двадцать метров было кафе «Хорошая новость», но намного более интересным представлялся микроавтобус «Соболь», стоявший около него. Саша с энтузиазмом оглядел находку. Номеров на машине не было.

— Так-с, если повезёт разобьём стекло и заведём, — сказал Саша.

— Хм, а если не бить стекло? — спросила Оля.

— Тогда не попадём внутрь! — сумничал Саша.

Оля дёрнула ручку водительской двери. Раздался щелчок, и дверь открылась.

— Да ладно? — усмехнулась Оля.

— М-да, как всё просто оказалось. Может, там ещё и ключи в замке?

Нет, ключи лежали на сидении. Оля открыла пассажирскую дверь и села на диван.

— Хм, хм, а в чём же подвох? — спросила она.

— Нет топлива, не заводится, проколоты колёса... — Саша тем временем занял своё место и, включив фары, завёл «Соболь». Указатель топлива взметнулся вверх до положения «полный бак». Саша захлопнул дверь и тронул автомобиль с места. Всё, вроде, было нормально. Саша проехал немного и остановился.

— Чего ждать тогда? — спросила Оля. — Поехали скорей!

— Куда?

— Да прямо!

Все боковые проезды, впрочем, были завалены снегом, и кроме как прямо ехать было некуда. Улица оказалась очень длинной, она всё тянулась вперёд, свет фар тонул где-то далеко впереди. По крайней мере, у Саши и Оли теперь была машина, а значит, была и надежда на счастливый исход.

Тем временем они уже ехали довольно быстро, как вдруг Оля чуть ли не закричала:

— Стой!

Саша надавил на тормоз сильнее, чем было нужно, и машина потеряла управление. Саша отпустил педаль, справился с рулём и наконец остановил автомобиль.

— Что?! — на выдохе сказал Саша.

— Сдай назад. Там было кое-что.

Саша послушно выполнил указания. Сначала он не видел ничего интересного, но вскоре заметил, что одно из окон светится.

— Ага... — сказал Саша и поставил «Соболь» около подъезда. Оля открыла дверь и спрыгнула на снег. Саша тоже вышел, и, закрыв машину на замок, пошёл с Олей в подъезд.

Внутри было светло и сухо. Над головой гудели люминесцентные трубки, иногда мерцая и холодно пощёлкивая. Обычный подъезд обычного жилого дома, со старой неудачного цвета краской, с различными бессмысленными надписями на стенах, с ободранными перилами, смотрелся крайне подозрительно на фоне произошедшего с Олей и Сашей. Ещё более нелепо он выглядел бок о бок с закрытыми, пустыми домами.

— Какой там был этаж? — спросил Саша.

— Третий, кажется.

Они поднялись на третий, и Саша нажал на кнопку звонка. Послышалось шарканье домашних тапок о паркет, щёлкнул ключ в замке, и дверь отворилась. На пороге стоял сухой старик. Он осмотрел гостей и по-деловому сказал:

— Проходите, — после чего исчез в глубине квартиры. — Раздевайтесь и проходите на кухню, чай уже вскипел, — донеслось до Саши и Оли. Они последовали указаниям хозяина квартиры. Когда они прошли на кухню, старик разливал по двум белого фарфора чашкам горячий, ароматный чай, который был как нельзя кстати после вынужденной прогулки на морозном воздухе. Себе хозяин налил чай в стакан, вставленный в потемневший от времени подстаканник, на котором красовался узор на тему «полёты в космос». Гости разместились за столом.

— Сахар, — предложил старик, указав на старую сахарницу с серебряной ложкой.

— Спасибо, — сказал Саша и насыпал себе две ложки.

Старик обнял дряблыми ладонями подстаканник и, не дожидаясь вопросов, начал:

— Я совершенно не имею понятия, как вы здесь оказались. В любом случае, это была ошибка.

Саша хотел было что-то сказать, но старик оставил подстаканник и жестом остановил его.

— Я и не говорю, что вы «при чём». Я констатирую, что это какая-то ошибка, — он снова взял подстаканник и отхлебнул чай. Оля тянула горячий напиток из чашки и, вскинув брови, слушала старика. — Понимаете ли... Это мой город. Мой, и здесь на самом деле только я один. Поверьте мне, здесь нет больше никого и ничего. Совсем. Вам тоже надо отсюда скорее уйти, чтобы не нарушить, — он сделал паузу и, возведя глаза к потолку, сказал: — Баланс.

Именно так, подумал Саша, Баланс. С большой буквы.

— Именно Баланс с большой буквы — это очень важно, — усмехнулся старик. — Машина у вас уже есть, про ту, которая у вас была до этого забудьте... Нет, не волнуйтесь... Если вы всё правильно сделаете, то всё разрешится, и с машиной тоже, поверьте мне. Так, значит слушайте. Езжайте по этой улице прямо — куда вы, собственно, и ехали. Доедете до Шоссе — поверните направо... или налево, разницы никакой. Всё. Счастливо. Вам пора, — в голосе старика промелькнула какая-то неприятная нотка, и Саша поспешил встать. Оля тоже встала и проследовала в прихожую. Саша даже не стал надевать куртку, он перекинул её через руку и повернулся к старику.

— Не за что, — ответил старик на непроизнесённый вопрос. — Вам спасибо, что забежали.

И двое вышли на тихую лестничную клетку, под гудящие и щёлкающие лампы.

— Вот так! — вздохнул Саша.

— Да уж, — согласилась с несказанной, но ясной мыслью Оля.

Оба не понимали, что произошло и что происходило. Оба хотели, чтобы всё закончилось. И оба, одновременно и не сговариваясь, побежали вниз, по старым серым ступенькам, к выходу, чтобы уехать прочь. Они даже не удивились, когда выбежали на улицу и обнаружили, что вдруг наступило лето по всем правилам: листья на деревьях, тепло, сухо, ясно и совершенно даже без намёка на снег. Они лишь закинули теплые вещи на заднее сидение и поехали на «Соболе» к спасительному шоссе.

Перекрёсток появился неожиданно быстро. Саша даже при повороте немного выехал на встречную полосу. Город постепенно стал сходить на «нет», дома росли в этажности, но застройка редела. Затем по сторонам дороги появились какие-то бараки и технические постройки, фабричные трубы — местная промзона. Но радость была недолгой, так как вскоре вдалеке в свете невесть откуда взявшегося прожектора стало видно мост — точнее, его останки. Да, впереди был разрушенный мост.

Саша остановил машину, вышел и, подойдя к краю обломанной бетонной плиты, глянул вниз. Это был мост через целую пропасть. Внизу лежали поверженные неведомой силой пролёты, и до них было не меньше тридцати метров. Берег круто обрывался, и шанса преодолеть препятствие совершенно не было. В довершение картины внизу бежала бурная-бурная река.

Саша оглядел всю эту картину ещё раз и тупо уставился на прожектор, который совершенно не к месту светился. Оля к тому моменту уже стояла рядом.

— Ну что ж, — вздохнул Саша, — поехали в противоположную сторону. Мы поехали направо, а помнишь, старик сказал, что можно и налево.

— Ну да... — почти что с сомнением сказала Оля и опасливо глянула вниз.

Они снова сели в машину и снова поехали по шоссе. Промзона сменилась стройными многоэтажниками, которые со временем усохли и превратились в дома исторического центра. Потом застройка вновь стала трансформироваться в обратном направлении, Саша даже удивился, насколько город симметричный.

— Какой город симметричный! — произнёс свою мысль Саша.

— Даже слишком, — с унынием отозвалась Оля, вглядываясь вперёд.

Нет, так не бывает, думал Саша, останавливаясь около точно такого же разрушенного моста с точно таким же прожектором, точно теми же разрушенными пролётами и точно той же бурлящей рекой внизу. Это был тот же мост, один к одному, как и тот, что Оля и Саша видели несколько минут назад на другом конце шоссе. Либо очень — слишком! — похожий.

— М-м-может, мы где-нибудь случайно развернулись? — неуверенно спросила Оля, но даже не стала слушать ответ.

Западня

Они ехали очень медленно, хотя и видели, что дома опять те же самые, и никаких ответвлений нет. И впереди снова замаячил свет прожектора над разрушенным мостом. На краю на бетонной плите была хорошо видна оставленная Сашей на другом конце шоссе запаска. Шоссе и правда каким-то непостижимым образом с обоих концов упиралось в один и тот же разрушенный мост.

— Поехали опять к этому умнику, — сказал Саша и, закинув запаску в салон, повёл машину.

Улицу Оля и Саша, конечно, нашли, впрочем, как и дом. Только вот окно уже не светилось. Саша и Оля вышли из машины, прошли в тёмный подъезд, поднялись на третий этаж, стараясь не споткнуться, но дверь квартиры была раскрыта настежь, а внутри всё покрывала пыль, будто в квартире уже давно-давно никто не жил.

Саша вздохнул и пошёл куда-то наверх по лестнице.

— Ты куда? — спросила Оля.

— Пошли, пошли! — сказал Саша.

В потёмках двое выбрались через незакрытый люк на чердак, а оттуда — на крышу, где улеглись на тёплые от прошедшего когда-то дня алюминиевые листы кровли.

— Ночь на самом делел чудная, — сказал Саша и посмотрел на огромные звёзды на иссиня-чёрном небе.

— Ага, — сказала Оля, — тепло так... Обожаю летние ночи... Да и вообще ночи...

— А ты не грусти, — сказал Саша, — мы найдём выход!

— Не сомневаюсь!

— А пока представим... Что всё хорошо, угу?

— С удовольствием...

Саша закрыл глаза и даже задремал. Оля посмотрела на Сашу несколько секунд, потом ловко встала на ноги и пошла к коньку крыши, чтобы посмотреть, что было с другой стороны здания.

— Саш! — крикнула она. Эхо отразилось и испугало Сашу.

— А! Что?! — Саша вскочил на ноги.

— Смотри, что это там?

Саша, неуверенно прошёл по крыше и встал рядом с Олей, ухватившись за вентиляционную трубу.

— Хм, похоже на железную дорогу... — сказал Саша.

В тусклом свете невидимых ламп блестели рельсы, бежавшие мимо дома, почти под самыми окнами. Путей было два.

— А раз есть рельсы, должен быть где-то и вокзал... Пойдём, посмотрим...

— Угу, — улыбнулась Оля, — пойдём, посмотрим. Может он нам даст ответ на вопрос: как же выбраться отсюда?

Оля и Саша довольно быстро добрались до рельс, а оттуда был хорошо виден находившийся на расстоянии метров в пятьсот освещённый аварийными лампами перрон. У перрона чернела громада какого-то состава, скорее всего, электрички. Обрадованные тем, что так быстро обнаружили вокзал, люди быстро зашагали по шпалам и щебёнке.

Внутри здания вокзала, красивого и просторного, не было почти ничего интересного, кроме невидимого аварийного света и разорённого автомата с «Кока-колой», из которого вывалилось несколько банок. Саша подошёл, подобрал одну из них, а другую с размаху отправил ногой в противоположную стенку. Жестянка ударилась о бетон и с хлопком взорвалась. Оля сдула пыль с лавки и присела. Саша открыл банку колы, отпил немного и прошёлся взад-вперёд по залу, прислушиваясь к собственным гулким шагам.

— Ладно, чего, собственно, сидеть, — сказал Саша и похрустел алюминием, — пойдём посмотрим, может на путях есть чего интересное...

Выйдя через вращающиеся стеклянные двери на платформу, Оля и Саша пошли в безмолвную электричку, стоявшую с раскрытыми дверями уже, по всей видимости, очень давно. Внутри было темно и тихо, как и везде в этом странном городе... Обычная электричка...

— Саш... М-да... — Оля постучала носком ботинка по железу. — Мы на этом не уедем... Электричества всё равно нет.

— Понимаю. Эх, сам не знаю, что-то здесь не так.

— Да здесь всё «не так», — всплеснула руками Оля.

— Это точно. Ладно, пошли.

С этими словами Саша направился к двери в тамбур, но вдруг случилось нечто: в электричке зажёгся свет. Оля ахнула. Саша прищурился и подбежал к окну. На вокзале по-прежнему горела «аварийка».

— Аккумуляторы что ли... — пробормотал себе под нос Саша, и они с Олей пошли к выходу. Но выйти они не успели: автоматические двери закрылись перед ними с характерным свистом. Раздался лязг сцепок, вагон слегка качнуло, и поезд с гудением тронулся с места. Оля и Саша припали к стеклу дверей, в шоке наблюдая за уплывающим перроном, над которым редко светились лампочки. Состав прокатился мимо дома старика, на секунду в боковом проезде мелькнули оставленные включенными габаритные огни «Соболя», и поезд стал заворачивать куда-то прочь от той улицы.

— Пошли, посмотрим, кто там машинист, — дёрнула Оля Сашу.

И они пошли пустыми вагонами, через прокуренные тамбуры к головному вагону, а когда пришли, оказалось, что дверь в кабину распахнута настежь, а за пультом никого нет. Саша подбежал к пульту и стал опускать все рычажки: в любом случае, даже если его прямые действия не остановят состав, то он должен был что-то сделать неверно, и тогда уже сработала бы автоматика. Запиликал «прибор внимания».\

— Саш? Это что? — спросила Оля.

— «Прибор внимания». Я не нажму кнопку, поезд решит, что я уснул, и затормозит! — обрадовался Саша.

Но прибор вдруг сам выключился.

— Отлично. Он нас проигнорировал.

— Кто-то другой ведёт поезд! — сказала Оля.

— Будто бы да... — сказал Саша и всмотрелся в даль, освещённую лучом прожектора электрички. Впереди замаячила какая-то знакомая картинка. И когда Саша наконец понял, что это, у него всё похолодело внутри. — Олька... — прошептал он. — Там пропасть...

Оля пригляделась и увидела: впереди был ещё один разрушенный мост. Очень похожий на тот, который был на шоссе, только железнодорожный. Обломанные бетонные плиты, порванные провода, нелепо торчащие гнутые рельсы... И дурацкий прожектор над всем этим: граждане пассажиры, извольте разглядеть вашу гибель...

Поезд нёсся вперёд, к обрыву. Саша нажал на большую кнопку аварийного торможения с равнодушием: он знал, что это тоже не сработает. Саша пристально наблюдал за приближением острого бетонного края. Вдруг он повернулся к Оле и схватил ладонями её щёки.

— Оля! — прохрипел он. — Прости меня за то, что я сделаю, но ты знаешь, я бы хотел умереть именно так...

И Саша обнял Олю крепко-крепко, и поцеловал её. Оля тоже обняла Сашу. У них не проносилась жизнь перед глазами. Был лишь поцелуй, который должен был стать последним в их жизни... Впрочем, прошло уже слишком много времени, и Оля вдруг встрепенулась и отпрянула.

— Извини... — сказал Саша.

— Да о чём ты?! — крикнула Оля и показала на лобовое стекло. — Смотри! Мы же ЕДЕМ!

Саша повернул голову. Впереди бежали навстречу поезду шпалы, летели рельсы, мимо проносился тёмный лес. Оля побежала из кабины, Саша — за ней. Они добежали до хвоста поезда и зашли в противоположную кабину. Вдалеке мерцал прожектор над пропастью.

— Хех, вот чертовщина, — усмехнулся Саша. Оля тем временем дошла до сидений и села. Когда Саша подошёл к ней, она уже прикрыла глаза и дремала, и он сел рядом. Оля положила голову ему на плечо, и Саша тоже задремал.

Выход из города

Оля проснулась от света, бившего в окно. Она протёрла глаза и огляделась. Саша сидел рядом и спал. Вокруг сидело и стояло множество людей. Все куда-то ехали. Автоинформатор сказал: «Следующая остановка — Москва-Курская. Осторожно, двери закрываются». Саша встрепенулся и проснулся.

— Курская? — спросил он у Оли.

— Да, милок, уже приехали почти, — ответила бабушка на противоположном сидении вместо Оли.

Электричка остановилась у платформы, раздалось шарканье множества ног, и народ подался в тамбур. Саша и Оля тоже встали в очередь на выход. Двери со свистом открылись. Когда Саша и Оля вышли на платформу, они оказались в шумной и суетливой обстановке летнего утра на вокзале. Всё ещё не совсем понимая, что происходит, двое направились к подземному переходу. Выйдя на улицу, они удивились ещё больше: у самого перехода примостился тот самый автомобиль, на котором они ехали изначально. Саша внимательно сверил номер и открыл замки. Они с Олей забрались в салон.

— Москва! — торжественно констатировал Саша.

— Я вообще не понимаю, как же это мы всё-таки добрались! — засмеялась Оля.

— Слушай, такой летний денёк... Может, махнём сегодня в Серебряный бор? — предложил Саша.

И машина вырулила со стоянки, чтобы через секунду раствориться в бурном утреннем автомобильном потоке.

11 марта 2005
19:36