Небесное электричество

Позади в темноте осталась Руза. Впереди маячил знакомый переезд. Я вглядывался в красные мигающие пятна, которые текли вместе с дождём, нудно и долго. Наконец, под немилосердным дождём пронёсся зелёный маневровый, дав гудок. Он тащил за собой четыре коричневых вагона. Мокрая июльская ночь. Машина покорно стояла у шлагбаума. Небо осветилось лиловым на секунду. Я увидел всё: каждую тучку, и эту здоровую нахохлившуюся, и маленькую, тёмную и рваную, под ней. Мокро, мокро течёт вода. Небесная вода падала на землю, брызгала об асфальт, смеялась. И ещё одна лиловая вспышка озаряет небо. А я уже смотрел на пассажирку. Её правильные черты лица словно бы были нарисованы чёрной тушью на белом, и я широко раскрыл глаза, на пару секунд удерживая картинку в голове.

— Страшно, — произнесла Инна и нахмурилась. По её лицу теперь бежали тени от ручейков на лобовом стекле.

— Не бойся, — улыбнулся я. — Это же просто небесное электричество.

Мне нравилось словосочетание «небесное электричество». Было в нём что-то завораживающее. Сумма вселенской электрической силы и вселенской небесной красоты. Вместе — красивая сила в квадрате. Я не боялся гроз. Я любовался лиловым светом и чувствовал озон на коже. Инна же ощущала мою уверенность и расслабилась.

Наконец, шлагбаум открылся, пуская нас дальше.

— Станция... Смотри направо, — негромко сказал я, и тут же мои слова поглотил шум дождя.

Инна перевела взгляд направо. Поначалу она видела лишь большие белые резервуары, которые венчали острые громоотводы, но вдруг в её карих глазах вспыхнули мириады огней, в основном бело-лиловых люминесцентных, но среди них светились красные и синие лампы. Вокруг огней плыла дымка и вращались ореолы. Тени приобрели объём в водяной пыли, в летящих каплях, и каждый источник света стал вдруг трёхмерным. Инна загляделась на кружение рукотворного света, когда вновь небесное электричество нарисовало дугу в небесах, и станция вдруг приобрела свой дневной вид, но лишь на мгновение. Темнота, огни.

Я умел находить красоту в простых и привычных местах и в вещах, как эта железнодорожная станция... Ещё лучше, когда эту красоту видят остальные.

Машина мягко покатила по спящим улицам посёлка. В лучах фонарей и фар летели длинные осколки дождя. Цвета обострялись. Инна тоже всё это видела. Люминесцентный фонарь был именно бело-лиловым, никак иначе. Тысячеватная лампочка давала мягкий жёлтый свет. Сквозь красные занавески сочился красный свет, и можно было почти что ощутить мягкость ткани... Дорога, как сахарная, таяла под дождём, мираж сменялся миражом. Спуск куда-то в темноту, затем мост, подъём по узкой дороге, над которой нависли ветки и заборы, и вот...

Впереди возникла прямая, как натянутая струна, дорога. По её сторонам росли деревья. Это была дорога памяти, ведшая на вершину холма. Эта высота была не последней вехой в истории Великой отечественной войны. За неё погибло много солдат. Лудина гора, которую теперь украшал памятник. На неё и вела эта дорога.

Я покрутился на верхней заасфальтированной площадке и показал Инне памятник в свете фар: три гранитные плиты с гравировкой, одна на другой, и ещё две — с фамилиями героев — по сторонам. Молния осветила всё вокруг, и зашумели росшие на памятнике деревья. Инна, многое помнит эта деревня. Видишь три вековые липы при въезде? Это остатки былого помещичьего сада. И много с помещиком связано историй. Но не в этот раз, право же.

Наконец, машина заехала на участок и погасила фары. Отсюда был хорошо виден склон, на котором растёкся, словно чудное месиво из ночи и жемчужных фонарей, посёлок. Над ним светились от его же фонарей тучи. В дожде посёлок представал как парящий в облаке света... Что? Не знаю. А впрочем, не нужно тут сравнений. Такой вид — это вещь в себе, и вещь прекрасная...

Мы пробежали под дождём, который жалил холодом капель, в помещение, и я захлопнул дверь и включил свет. Сразу стало тепло и уютно. Мы стали устраиваться спать.

Гроза закончилась, но дождь ещё шёл. Хотя нет, не шёл, а шлёпал, шуршал по рубероиду крыши, катился вниз и рушился в траву, на доски и на камень. Я лежал в тёмноте рядом с Инной. Она тоже слушала дождь. Мы ехали чертовски долго, чтобы услышать этот дождь. Главное — по дороге я видел, слышал и чувствовал не один. Я делился этим с ней. Я чувствовал тепло Инны. Красавица Инна.

— Спокойной ночи, — шепнул я.

22.07.05, 5:17